Жили-были когда-то на свете пара аистов: Аист-Папа и Аист-Мама. Были они уже не совсем молодыми птицами. Много лет жили они парой, выводили маленьких аистят, кормили-поили их, учили летать.
Конечно же обучали и другим, важным для аистов, премудростям. Заботливая Мама-Аист рассказывала малышам, что лягушек не первой свежести есть не стоит — можно заработать несварение желудка, лучшие места, где всегда водятся свежие лягушки – тихие, отдаленные пруды и болота, куда не ступала нога человека. Ведь человек может распугать всех зверей, не только лягушек…
Папа-Аист учил деток осторожности — ведь понять человека довольно сложно – то он заботливо сохраняет на крыше своего дома гнездо, свитое аистами – считается счастливой приметой для дома, то из-за красивого оперенья запросто лишает жизни красивую и изящную птицу!
Словом изначально родители обучали молодых, спешащих как можно быстрее окунуться во взрослую жизнь, птенцов, тому, как быстрее и ловчее добывать пищу, необходимую для жизни: лягушек, жаб, ужей и гадюк, а также крупных кузнечиков и саранчу. Могут сгодиться также дождевые черви, майские жуки, мелкая рыба, ящерицы. Если повезёт — можно поймать мышь, маленького крысенка или крота.
По мере взросления птенцы воспитывались в уважении обычаев предков. Уже не родители, а уважаемые в стае аистов птицы преподавали им более сложные предметы: например, как относится к старшими аистами, в том числе и к родителями; как разучивать и исполнять прелестные ритуалы ухаживания за будущей супругой; как мирно общаться с другими обитателями лесов и болот.
Очень важным и необходимым предметом считался щёлканье клювом, ведь взрослый белый аист подаёт громкий голос при встрече пары, щёлкая клювом. Проделывая это, аист запрокидывает голову далеко на спину и втягивает назад язык, для усиления звука. Разнообразное щёлканье клювом практически заменяет аистам голосовое общение.
Уделялось большое внимание постижению сложных танцевальных па, о которых более подробно, дорогой читатель, может узнать из знаменитой сказки «Калиф-аист» — кто не читал, советую прочитать!
Но вернемся к нашим не совсем молодым родителям. В какой-то год у них родился всего один птенец, а не несколько, как обычно. Видимо, это произвело на них неизгладимое впечатление, посему они уделяли своему единственному питомцу и наследнику повышенное внимание, которое бы меньше ему доставалось, если бы птенцов было больше. Они любовались своим сокровищем с утра до вечера и умудрились почти смертельно надоесть своим соседям-совам. Призывали их по сто раз на дню полюбоваться вместе с ними, как их ребенок красиво изгибает шейку, или с каким замечательным аппетитом он поглощает червяков, гусениц или лягушек!
Аист-Мама говорила: «Ах, я уверена – он далеко полетит, наш малыш!»
— Далеко! – вторил ей Аист-Папа.
-Нет, Вы только посмотрите, как он красив и белоснежен!
— Как снег! Да нет, куда снегу до нашего малыша! – восхищался своим дитятком Папа-Аист.
И они с наслаждением кормили его. А потом приносили ему воду в клюве. Он подставлял свой раскрытый клюв, и вода переливалась как бы из сосуда в сосуд.
Шло время. Птенец завелся почти взрослым, как у родителей, белым опереньем. Родители научили его летать, выбирать наиболее вкусных червяков и лягушек, делать красивую стойку на одной ноге.
Вот только старинным обычаям, о которых говорилось выше, аистенок категорически не хотел учиться – считал их анахронизмами, которые никак не могут ему пригодиться в нынешней современной действительности! Постепенно он укрепился в мысли, что и его родители весьма устарели. В немалой степени этому способствовал соседский птенец-кукушонок. Интересной мудрости он учил нашего аистенка:
— Удивляюсь тебе – как ты терпишь своих «стариков» — ты же уже большой, на что они тебе сдались?
-Но они же мои папа и мама?
— Ну, так что ж? Они свои дело сделали – тебя родили и хватит. Вот моя мамаша со мной не церемонилась – только родился — она тут же подкинула меня другими птицам. А те-то глупые, недотёпы, им будто своих забот не хватало – они ещё и меня кормили-поили.
-Так тебе получается сильно повезло? Они же хорошие, значит, были? А мама твоя чуть тебя на гибель не обрекла?
— А я ее не осуждаю нисколько! Она молодая, ей пожить хотелось, попеть-полетать, а с птенцом какие песни, одни заботы. А мои приемные родители просто слишком «правильные», недалёкие, не понимают, бедолаги, что главное в жизни – получать радость, наслаждаться каждым днем!
— Как это наслаждаться жизнью?
— А так это. Ведь жизнь же короткая, быстро проходит, потом и вспомнить нечего будет, кроме сидения на яйцах и бесконечных вылетов за пропитанием для голодных прожорливых птенцов…Нет, я когда вырасту – постараюсь урвать от жизни все, выкармливать птенцов даже не собираюсь!
Молодой кукушонок говорил с аистёнком каждый день и постепенно его слова стали аистёнку всё больше и больше нравиться, и он всё меньше и меньше возражал ему.
Вскоре молодой аистёнок-сын стал «на крыло» и уже совершал короткие, пробные вылеты из гнезда. И вот однажды соседи-совы увидели уникальное зрелище: подросший аистёнок бесцеремонно выбросил из гнезда сначала Аиста-Маму, потом Аиста-Папу.
И крикнул им вдогонку: «Всё, мои дорогие, пора вам и честь знать, мне и одному в гнезде тесно, а вы уже пожили своё, и вообще, детям надо уступать дорогу».
А что же наши незадачливые родители? Возмутились? Выгнали наглеца вон? Да ничуть не бывало!
— Хорошо, сыночек, — пролепетала покорно Аист-Мама.
— Может ты и прав, сынок, — с некоторым сомнением согласился с ней Аист-Папа.
Они покорно переселились на соседнее дерево, где было заброшенное гнездо, в то время как сын вольготно расположился в родительском гнезде, построенном ещё их далекими предками.
Мало того, они продолжали кормить своего сынка – вредного аистенка, объясняя потрясенным от увиденного зрелища соседям, что «сынок еще маленький и кто же о нём позаботиться, если не родители?
— Как Вы это терпите? Ведь вы же с ним ночей не спали, всё время ему посвящали, о себе даже не помышляли?
— Я надеюсь, мой сыночек одумается и с возрастом научиться благодарности – ведь это чувство должны испытывать все дети, не только аистята! – говорила Мама-Аист.
— Хм, должны, — недоверчиво фыркала соседка Сова. – Мало ли кто кому чего должен! Что-то пока не видно, чтобы он её испытывал!
В общем, Аист-сын жил в полное свое удовольствие. Наступила промозглая, глубокая осень, и аисты собрались в дорогу, в тёплые края, в Африку. Аист-Мама и Аист-Папа подлетели к гнезду, где жировал их донельзя обнаглевший сынок, и сообщили ему о необходимости собираться в дорогу и даже назвали дату предполагаемого вылета – в ближайшую среду. Ведь молодые аисты, родившиеся этой весной, уже улетели, а взрослые птицы задержались, но скоро никого не останется в лесу.
Сынок лениво буркнул: «Отстаньте от меня, моё дело, когда захочу улететь — тогда и улечу, вы мне не указ».
— Но как же сыночек? Ты же пропадёшь один? – пригорюнилась Аист-Мама.
— Один, совсем один! – добавил Аист-Папа.
Но доводы их не подействовали на сына и вскоре они улетели.
Аист-сын еще побездельничал неделю (любящие родители оставили ему запасов лягушек перед отлётом), а когда запасы кончились – забеспокоился. Оглянулся – а аистов в округе не осталось. Он со страхом рванул вперед, пытаясь догнать своих родных – но где там! Пришлось ему под вечер приземлиться для ночёвки на низкорослое дерево, возле ближайшего болота. Но поскольку он был один, то никто не караулил его сон – не удивительно, что его схватила незаметно подкравшаяся лиса!
И быть бы Аисту-сыну вкусным обедом для нее, если бы на его счастье не проходил по лесу старый охотник. Он увидел бьющегося в лапах лисы белоснежного аиста и пожалел его. А может, вспомнил народную примету, что аисты приносят счастье! Он вскинул ружье и выстрелил в воздух. Лиса испугалась и, выпустив птицу из лап, убежала подальше в лес.
Охотник подобрал изрядно помятую птицу, у которой было сломано крыло, слегка свернута на правый бок шея, и отвез ее в город, в подарок своему внуку. Тот стал её лечить: наложил на больное крыло и шею легкую шину. И подкармливал червяками и отборными лягушками.
Вскоре Аист-Сын пришел в себя, крыло за зиму зажило, шея выпрямилась. Но чувствовал он себя не своей тарелке: в городской квартире вместе с дедушкой Петром Матвеичем и внуком Славиком жили персидский кот и йоркширский терьер. Пес Деник визгливо и пронзительно облаивал его при всяком удобном случае: «Гав, гав, только пришлых, чужаков нас здесь не хватало!»
— Совершенно с тобой согласен, мяу, — лениво щурил свои янтарные глаза кот Мурзик и часто бил по полу хвостом, нервно облизываясь, как бы подстегивая себя к решительному прыжку.
Эта готовность к прыжку была страшнее для Аиста-Сына, чем беспорядочная ругань пса. Славик прикрикивал на кота и пса: «А ну прекратите немедленно, вы, как вам не стыдно!»
Но это не помогало и Аист-Сын пребывал в страшной тревоге и опасении за свою жизнь… Кроме того, что ему было тесно и страшно было еще и очень шумно – по вечерам Славик включал какой-то мерцающим синим цветом ящик, откуда неслись громкие, крайне некрасивые звуки.
Между тем охотник и внук его Славик жили между собой очень дружно – родители Славика работали за границей, долгое время, приезжали навестить Славика очень редко и он по-настоящему был привязан только к деду, ведь дед заменял ему и папу, и маму. Дед учил Славика ходить на охоту, распознавать звериные следы, объяснял названия тех или иных растений, помогал изучать повадки птиц. А какие теплые вечера за шахматами они проводили вместе, наслаждаясь обществом друг друга! На кухне было тепло, пахло свежими плюшками, испеченными дедом, вокруг крутились донельзя довольные жизнью в семье пес Деник и кот Мурзик.
А как они любили друг друга – однажды деда схватил «прострел» на охоте, да такой, что он не мог ни встать, ни сесть, и десять дней кряду провалялся в постели – так Славик заботился о нем – варил ему любимую кашу, наваристые щи, читал вслух любимую газету «Охота и рыболовство».
А когда Славик заболел крупозным двусторонним воспалением легких – Петр Матвеевич не отдал его в больницу – сам выхаживал и даже продал любимый именной кортик, чтобы купить ему дорогущие лекарства и заморских фруктов.
Впервые в жизни Аист-Сын почувствовал, что можно заботиться о другом, проявляя любовь и благодарность и даже отчего-то отказываться во имя другого.
К весне, на Благовещение охотник выпустил его на волю. Аист-Сын стал поджидать своих родителей и несколько пар знакомых аистов, о которых он наконец-то вспомнил с некоторым приятным чувством и почувствовал желание их увидеть. И вот наступил день, когда аисты прилетели в родные края, на свое излюбленное болото. Но среди них не было его родителей. Кто-то сказал ему, что они погибли во время перелёта домой.
Расстроенный Аист-Сын попытался приударить за какой-нибудь хорошенькой аистихой, но не тут-то было. Все аистихи уже познакомились со своими избранниками ещё по пути домой, и потом требовались приличные рекомендации, в том числе от родителей жениха.
Слух же о том, как жестоко поступил со своими родителями Аист-сын, отвечая черной неблагодарностью на всю их безоглядную родительскую любовь, благодаря усердию соседей-сов разнесся по всей округе и вызвал возмущение ни в одном аистином семействе! Ведь никто не отменял главное правило не только птиц, но и вообще всего живого на земле – уважать и почитать своих родителей!
Имело значение и знание ритуалов ухаживания за будущей подругой, с углубленным изучением сложных танцевальных па и основ щёлканья клювом. А их у Аиста-сына, понятно, не было.
Так прошла весна, лето, наступила осень. Аисты вновь собрались в дорогу, все летели парами, только Аист-Сын летел один, печально взмахивая крыльями. На стоянках ему доставались самые неудобные места, да и лягушки уже были почти все разобраны к тому времени, когда он подлетал к месту назначения.
Когда он пристраивался на ночлег, то частенько слышал перешептывание аистов неподалеку: «Это тот аист, что когда-то выгнал своих родителей из гнезда, представляете!» И он ощущал на своих белых крыльях и чёрном хвосте очень неприятные, негодующие взгляды соплеменников!
Наконец аисты приземлились на место своего постоянного обитания в теплых краях. Все держались парами, постоянно общались и обсуждали всевозможные аистиные новости, которых изрядно накопилось во время перелета, в том числе, активно решался, например, насущный вопрос о том, какое оперенье модно носить в предстоящем сезоне…
Наш Аист-Сын чувствовал себя изгоем, отверженным. Спустя какое-то время он не выдержал и решил обратиться за помощью или хотя бы советом к знакомому пожилому Аисту, который еще учил летать его родителей. Тот встретил его сдержанно, если не сказать холодно. Когда Аист-Сын стал жаловаться на свою горькую жизнь, старый аист напомнил ему о его чудовищном проступке перед родителями. «Как же мне сделать, чтобы они простили меня, ведь они погибли?» — закричал Аист-Сын отчаянно.
— А ты постарайся получить такое прощение у всех немолодых аистов нашей стаи. Представь себе, что разговариваешь с родителями. Получишь – твое счастье. Если нет – не обессудь, ты слишком плохо поступил со своими любящими родителями
Делать нечего – поплелся Аист-Сын к старым аистам своей стаи, поклонился им до земли, и от всей души попросил у них прощения. Старые аисты молча выслушали его и в знак согласия кивнули головой, но Аист-Сын почувствовал, что какой-то холодок все равно остался между ними.
Прошло время. Однажды аисты были разбужены страшным шумом: на одно семейство аистов кинулся камнем ястреб, высмотревший среди них еще недостаточно подросшего молодого, неокрепшего аиста. Не раздумывая, Аист-сын бросился отбивать добычу у ястреба, на помощь к нему бросились еще несколько аистов. Битва закончилась победой аистов – посрамленный ястреб улетел, оставив почти не пострадавшим молодого аистенка.
Наш Аист-сын пострадал довольно сильно, потеряв много перьев из своего красивого хвоста. Но наградой ему был приветливые взгляды молодых аистих и несколько приглашений в аистиные семейства. Аиста-сына приглашали разделить с ними вечернюю трапезу наисвежайшими лягушками.
Спустя какое-то время Аист-сын увидел своих позже прилетевших на зимовку родителей. Оказывается, они вовсе не погибли, а задержались по причине болезни Аиста-Мамы. Аист-сын низко опустил голову и робко подошёл к ним, чтобы попросить у них прощения. Он был уверен – они ни за что не простят его. Но разве любящие родители могут не простить своего единственного, пусть даже и не слишком хорошего сыночка? Ведь когда любишь – прощать радостно и легко!
Конечно, они простили его, ласково поглаживая перьями по белоснежной шее, и он нежно щёлкал клювом в знак своей любви и благодарности к ним. Они сказали ему: «Сынок, ты в дальнейшем тоже старайся прощать ошибки другим, ведь когда-нибудь и ты можешь опять совершить ошибку»…
А через несколько дней произошло еще одно радостное событие в его жизни – к нему подлетела одна скромная, но очень симпатичная аистиха и предложила познакомиться поближе, потому что она слышала о нем много хорошего. Аист-сын с радостью согласился. Вскоре у молодой пары завелись юные аистята, за которыми нужно было ухаживать и присматривать до тех пор, пока они не вырастут.
Так закончились благополучно история вредного аистёнка, но для этого ему пришлось пройти много испытаний и лишений, печалей и невзгод и многое понять в своей жизни.
Марина Владимова
О проекте