На одной пригородной улочке, кучно заставленной одноэтажными домиками, высадили вдоль дороги деревья. Среди них возвышался фонарный столб, который тоже вкопали в землю для освещения остановки и улицы.
Фонарь думал, что он тоже дерево, ведь его тело было бревенчатым. У него, как и у соседей-деревьев, были ветки – целых две, свисающие дугами по бокам фонаря. На них вызрели два крупных белых плода, которые ярко светились в ночи, освещая кусок дороги, калитку дома напротив и худенькие тельца рядом стоящих деревьев.
Деревья пустили корни и стали активно расти. И хотя у фонаря не было корней, он тоже думал, что растёт, и вместе с деревьями радовался дождям и солнцу, и зиме со снегом. Кроны деревьев становились выше, гуще и краше, их ветви тянулись друг к другу, соприкасались, сплетались, а ветки фонаря расти не желали, их дуги застыли в вечном поклоне и вскоре стали почти неприметны среди листвы тополей. Правда, на них также как и на деревья, присаживались уставшие птицы, вот только почему-то не хотели вить свои гнёзда между двух фонарных веток. Это огорчало фонарь – ему очень хотелось стать пристанищем для многодетной птичьей оравы, и он сожалел, что он не дерево. Не всё, что воткнули в землю, пускает корни. К сожалению, это правда.
Но одинокий уличный фонарь вовсе не был одинок – к нему тянулись провода, ветки деревьев, люди. Его любили за тот свет, который он нёс, но фонарь об этом не догадывался и по-прежнему комплексовал от своей непохожести на других, ведь каждому фонарю хочется, услышать, что его любят, чтобы поверить в это – это тоже правда.
Вечерами под зонтик его света приходили гости: прибегала на свидание белокурая длинноногая девушка, или юноша с велосипедом застывал в ожидании любимой. Но чаще к нему прислонялся пьяненький дядя Вова. Он нежно обнимал тело фонарного столба и пел ему песни, пока не отворялась со скрипом калитка, из которой выходила дородная супруга тщедушного дяди Вовы, отрывала его от фонаря и утаскивала в темное чрево, пахнущего щами, дома.
Прошло время. Деревья возмужали и выросли, и теперь фонарь чувствовал себя рядом с ними ребёнком. Недалече началась большая стройка. Однажды электрические провода с этой улицы убрали, и лампы фонаря перестали светить. Люди сперва хотели снести, ставший ненужным, фонарный столб, но потом решили, что проще оставить. Пусть стоит. И прибили к нему скворечник – хоть какая-то польза.
И фонарь ожил! Он, вдруг почувствовал себя таким же деревом, как его давние рослые соседи-тополя, и стал счастливо ждать весеннего прилёта птиц. И для старого фонарного столба начиналась новая жизнь – его фонарный Ренессанс…
(C) Елена БОБОРИКО. 05.03.2016
О проекте