Золотые Зерна Сказкотерапии

А вот вам ещё один сказ про то, что в Роду нашем было. Жили в одном большом селение муж с женой. Жили зажиточно. Всё у них было, окромя детишек. Горевали супружники по этому поводу — бога просили, чтоб хоть на старость лет послал им на радость ребёночка. Видать дошли мольбы те, — появился у них, в середине лета, сыночек. И до чего славный мальчишечка был. Глаза ясные, умные, личиком пригожий, сам звонкий, подвижный, ласковый, а пуще того, уважением и почитанием родителей отличался. Назвали его Кузьмой – надеждой и украшением Рода значит. Рос мальчишечка, отца и мать радовал. Да видно не проходит наша жизнь без испытаний. Как минуло Кузьме семь лет, заболел он. В зиму это было. Родители чем только его не выхаживали, не шёл Кузенька на поправку. К знахарю обращались, и он не смог помочь. А тут в село купцы заехали из краёв дальних, и рассказали, что мол есть такое место, возле самого синего моря, где любая хворь излечивается, только вот путь до того места долгий, да денег надо бы много. Порешили родители всё продать, чтоб значит свезти сыночка в край далёкий на излечение.
Вот и подалась вся семья в края чужие с обозом купеческим. Путь долгий был, а всё же добрались они до места. Худо-бедно устроились, — люди добрые помогли. Жили не ахти как, края-то незнакомые и обычаи, по которым народ тамошний жил, не понятные. Да только чего не вытерпишь, чтоб ребёночку своему помочь. А Кузенька и взаправду на поправку пошёл. И лучше батюшки и матушки к земле чужеземной привыкал. Друзья и товарищи у него появились. Только они его не Кузьмой звали, а Космой, — на заморский манер. А вот как пришло время Косме ремесло выбирать, подался он в купцы, очень уж ему рассказы про разные страны, в которые караваны ходят, нравились. Смышлёному отроку ремесло купеческое впору пришлось. Прошло, знать и не так много времени, а он уж и на ноги поднялся, — свою лавку имел. Уважением он пользовался за душевность, ум, справедливость и обходительность. И по годам знать, невелик был, а уж за советом к нему приходили.
И вот как-то прибыл в те края, караван великий, а с ним принц турецкого ханства. В базарный день отправился принц со свитой своей гулять и набрёл на лавку Космы. Разговорились юноши о том, об этом. Понравился Косма принцу, стал он в лавку часто захаживать. А надо сказать, что принц-то избалованным был, да заносчивым. Косма это сразу уловил. Да только роскошь да богатство турецкие уж больно ему нравились. Захотелось и Косме жить как принц – на золоте кушать, да в серебре и в порче хаживать. Стал он принцу во всем подражать.
Появились в его речи тон приказной, заносчивость и неуважение к людям. Меньше стал он и в лавке своей появляться. Соседей сторонился и пренебрежением их обижал. Всё с принцем по трактирам да по охотам ездил. Матушка с батюшкой кручинились, да заикнутся о том, что не по сердцу сыновья жизнь такая — боялись. Уж больно изменился Кузенька их: крутой нравом стал, как что не по-его, так сразу в зашей гонит.
И вот однажды, отправились принц с Космой на охоту. Да только не сыскали дичи они в этот день, — то ли день такой неудачный выдался, толи счастье от них отвернулось. Ко всему прочему заблудились они в чаще лесной. Уж смеркаться начало, а дороги к дому так и не нашли. Лес вокруг чёрный, ни стрекота птиц, не шороха зверья лесного. Решили заночевать прямо в лесу. Костёр разожгли, коней расседлали, сели трапезничать. А ночь-то какая-то жуткая выдалась. На небе ни луны, ни звёздочки. Из леса шорохи, да уханье доносится, и вроде даже разговор какой-то. Юноши хоть и смелые были, а тут струхнули от неизвестности такой.
И вот в самую полночь налетел ветрище здоровущий. Костер задуло, темень — хоть глаз выколи. А ветер такой сильный, аж деревья до самой земли пригибает. Вой, скрежет со всех сторон. Пыль, листья да сучьи разные в воздухе носятся. Кони с привязи сорвались и незнамо куда ускакали. А ветер всё усиливается. Юноши друг за дружку сцепилися, чтоб не разметало их по чаще-то лесной.
Тут свист пронзительный раздался, от которого все внутри у юношей похолодело, и перед ними появился старикашка уродливый. «Как посмели вы, людишки слабые, в мои земли вторгнуться?! – прорычал он голосом страшным. — Никому не позволено, без моего на то разрешение, и к границам моего царства приближаться, а вы, псы безродные, аж к самому моему логову подобрались. За это не быть вам живыми! – и захохотал, как будто ворон закаркал». Принц турецкий от слов таких оскорбительных аж побелел. Весь страх позабыв, принц норовистый крикнул колдуну в ответ: «А ты, уродец лесной, часовых бы да охранников по границам земель своих выставил, чтоб благородному человеку было знать ведомо, что это земли твои паскудные. Чтоб обходить их за полверсты и с тобой, чудищем проклятым, век не видаться!» «Отчаянный ты принц, — проскрежетал старикашка, злобно скалясь, — Да только смелость твоя от гордыни непомерной, а не от сердца мужественного. Будешь у меня рабом в подземных шахтах, пока уму разуму не научишься». Взмахнул он рукой своей корявой и исчез принц, как и не бывало его вовсе. «А ты что молчишь, как воды в рот набрал? Или сказать в своё оправдание нечего?» – обратился колдун к Косме. «Да что ту говорить. По незнанию нарушили мы твой покой, хозяин лесной. Прости, если можешь. Ну а коль не можешь, то отправь
на работы каторжные — все снесу. Только не лишай жизни. Не ради себя прошу, ради родителей своих. Один я у них помощник на этом свете в старости». «Смотри-ка и про родителей вспомнил, — захохотал, как закаркал, старикашка, — А что в праздности да в бахвальстве на них и внимание не обращал, что они для тебя всем готовы пожертвовать, а ты их и добрым словом не уважишь, — это ты и не вспоминаешь? Каждое наше дело откликом значимо. Запомни это Кузьма!» Проревел хозяин лесной и исчез. И тут же вокруг всё стихло. Стоял Косма посреди деревьев поваленных, не в силах пошевелится от пережитого. А тут и ночь кончилась. Солнце взошло.
Воротился Кузьма домой. А родители покинутые все уж глаза выплакали. Кинулся он им в ноги, прощение просил, плакал, каялся. Матушка и батюшка от радости такой аж двадцать годков как скинули. Целуют, обнимают сыночка и плачут, теперь уж от счастья. А как успокоились все немножко, спрашивает Кузьма у отца и матери своих, чего бы они желали бы больше всего на свете. Матушка улыбаясь, сказала, что самая большая радость для неё – это чтоб сыночек её здоровый да счастливый был. А батюшка, отвечал с грустинкой в голосе, что хотел бы он в края родимые воротиться, к земелюшке-матушке припасть, да силы у неё набраться. Так и порешил Кузьма: лавку да имущество своё продать и на родную сторонку, откуда двенадцать лет тому назад привезли его родители на излечение, вернуться.
А ещё ходил Кузьма к соседям и товарищам своим, прощения у них просил за обиды им нанесенные, да подарками на добрую память одаривал. Люди добрые оценили поступок такой и в день, когда семейство на родину отъезжало, все пришли провожать их, да и с дарами немалыми.
Вот с тех пор и хранится в Роду такой завет:
«Проявляйте по отношению к людям Уважение. А они вам этим же и ответят«.

Ирина Агашкова-Коренева